Николай Александрович Мотовилов

Этот подвиг затерялся в истории, однако семья погибшего литовского князя переселилась в Россию и не осталась без внимания русского правительства, получив в награду земли и имения в разных губерниях.

   Со временем фамилия Монтвилл претерпела изменения, и потомки князя приобрели фамилию Мотовиловы.

   Отец Н. А. Мотовилова не без сложностей женился на девушке из старинного дворянского рода Дурасовых. 3 мая 1809 года у них родился сын, названный Николаем. В семилетнем возрасте Мотовилов потерял отца и с сестрой оказался на попечении матери. Между тем отец его оставил в Нижегородской, Симбирской и Ярославской губерниях большие имения, управление которыми требовало сил, знаний и умения. Таким образом, на вдову свалились огромные заботы, и в 1816 году, взяв с собой Коленьку, она отправилась в Саровский монастырь к Серафиму Саровскому, чтобы получить совет Старца. Они выехали из своего села Бритвино (ныне Саврасово) Нижегородской губернии, Лукояновского уезда (т.е. Мотовиловы были соседями Пушкиных, и встречи их вполне вероятны). Серафим к тому времени вышел из затвора и охотно принял вдову с сыном. Во время беседы Николенька ходил по келье, с любопытством рассматривал убогое убранство. Мать стала ему выговаривать, но преп. Серафим остановил ее словами: "Полно, радость моя! Это моя первая встреча с Николенькой, но, думаю, не последняя".

   Между тем шло время, и мать стала готовить сына к поступлению в Казанский университет, куда он, успешно сдав экзамены, поступил в 1825 году. Незадолго до окончания курса с Мотовиловым случилась история, которая едва не стоила ему жизни. Его исключили из университета за невинную шалость. Обескураженный и потрясенный Мотовилов пытался покончить жизнь самоубийством, но, к счастью, что-то ему помешало. Вернувшись домой, он рассказал о своей беде хозяину квартиры Карлу Федоровичу Фуксу (1776-1846), профессору университета, который уладил конфликт, взяв его под защиту. Это был тот самый Фукс, который позже, в сентябре 1833 года, принял у себя А. С. Пушкина, ехавшего в Оренбург в связи с работой о пугачевском бунте. Надо сказать, что Фукс был к тому же краеведом, написал по этому вопросу несколько книг и одну из них (видимо, "Путешествие по Башкирскому Уралу") подарил Пушкину. Он познакомил поэта со стариками, непосредственно встречавшимися с Пугачевым, а его супруга Александра Андреевна посвятила Пушкину оду.

   В 1828 году Мотовилов успешно закончил университет и поселился в своем симбирском имении Цильня. В губернском городе он знакомится с братьями Языковыми и становится завсегдатаем их имения. Причиной тому была Катенька Языкова, в которую Мотовилов влюбился. Трудно себе представить, что, бывая в усадьбе Языковых, Мотовилов не слышал разговоров о Пушкине. Н. М. Языков, как известно, посетил Пушкина в Михайловском в 1826 году. Эта встреча оставила у Языкова самые глубокие воспоминания, отразившиеся в его стихах, два из которых были посвящены няне Пушкина Арине Родионовне. Свои элегии Языков любил читать друзьям. Об этом, кстати, вспоминает Пушкин в 4-й главе "Евгения Онегина":

Не мадригалы Ленский пишет В альбоме Ольги молодой; Его перо любовью дышит, Не хладно блещет остротой; Что ни заметит, ни услышит Об Ольге, он про то и пишет: И полны истины живой, Текут элегии рекой. Так ты, Языков вдохновенный, В порывах сердца своего Поешь Бог ведает кого, И свод элегий драгоценный Представит некогда тебе Всю повесть о твоей судьбе.

Мотовилов настолько сблизился с семьей Языковых и так полюбил сестру поэта, что собрался просить руки Катеньки. Однако хочет прежде всего получить благословение Серафима Саровского. Такая поездка состоялась в 1832 году. Преподобный Серафим, уже больной и немощный, но на вершине мудрости, принял Мотовилова в своей келье. Между ними состоялась беседа, которая обескуражила Николая Александровича. Он не мог взять в толк слов Старца, который, в ответ на просьбу Мотовилова благословить его на брак, сказал: "Рано вам жениться, ваше боголюбие, ведь невесте вашей только восемь лет". Напрасно Мотовилов уверял, что его невесте 16 лет, что она из хорошей семьи, что он ее любит, что невеста глубоко верующий человек, и т. д., Серафим молчал. Мотовилов в полном недоумении вернулся в Цильню, два дня бесцельно ходил по дому и наконец решился ехать к Языкову, полагаясь, как это часто бывает, на "авось". На свою просьбу Мотовилов получил решительный отказ, который был мотивирован тем, что жених еще не послужил России, так что не может рассчитывать на брак.

   Через четыре года Катенька Языкова стала женой известного поэта, философа, славянофила А. С. Хомякова. Надо сказать, что на помолвке Екатерины Михайловны и Алексея Степановича присутствовал А. С. Пушкин.

   В 1833 году после смерти Серафима Саровского Н. А. Мотовилов приезжает в Дивеево, в имение, принадлежавшее его тетке Степаниде Алексеевне Толстой (рожденной Дурасовой), которая была двоюродной сестрой графа Федора Петровича Толстого, скульптора, живописца, вице-президента Академии художеств, о волшебной кисти которого Пушкин пишет в главе 4-й "Евгения Онегина":

Великолепные альбомы, Мученье модных рифмачей, Вы, украшенные проворно Толстого кистью чудотворной Иль Баратынского пером...

Кстати, дочь Степаниды Алексеевны Толстой, двоюродная сестра Н. Мотовилова, Аграфена Федоровна, стала женой Арсения Андреевича Закревского. В Закревскую, светскую львицу, были влюблены поэты Е. А. Баратынский, П. А. Вяземский, А. С. Пушкин. Последний посвятил ей три стихотворения: "Портрет", "Наперсник", "Счастлив, кто избран своенравно...". Более того, Пушкин внес имя Аграфена в свой "Дон-Жуанский список". Мать Закревской Степанида Алексеевна подарила Мельничной женской общине, созданной Серафимом Саровским, несколько десятин земли. Она умерла за 12 лет до того, как ее племянник Мотовилов поселился в Дивееве.

   Заглядывая на страницы нашей истории, невольно удивляешься: Мотовилов был знаком с поэтами Языковым, Баратынским, Хомяковым, жил на квартире профессора Фукса, был соседом Пушкина по Болдинскому имению поэта, двоюродным братом воспетой Александром Сергеевичем знаменитой А. Ф. Закревской, а мы не имеем никаких сведений о его встречах с Пушкиным, хотя их пути постоянно пересекались.

   Я думаю, что задача наших краеведов и историков не опускать руки, а продолжать поиски, которые непременно увенчаются успехом и обогатят нас новыми знаниями.

Карл Иванович Бланк

   Сын К. И. Бланка Борис Карлович Бланк (1796-1826) дружил с Василием Львовичем Пушкиным, дядей поэта. Б. К. Бланк и В. Л. Пушкин были довольно известными поэтами своего времени и часто беседовали о поэзии. Любопытна такая полемика между ними, запечатленная современниками:

   - Что вы думаете относительно своего племянника Саши? - спрашивал Борис Карлович у своего приятеля в 1815 году.

   - Племянник мой картежник и повеса. Боюсь, что из него ничего путного не выйдет, - отвечал Василий Львович.

   - Не могу с вами согласиться, Саша Пушкин станет великим поэтом, - отвечал Бланк.

   Борис Карлович купил у М. И. Римской-Корсаковой имение в Тамбовской губернии - Елизаветино. Это была та самая Мария Ивановна (1764-1837), которая принимала у себя А. С. Пушкина 26 октября 1826 года на специально устроенном для него балу. В тот день поэт познакомился с красавицей Александрой, дочерью Марии Ивановны, влюбился в нее, и трудно сказать, как развились бы события, если бы семейство Римских-Корсаковых в мае 1827 года не уехало на Кавказские минеральные воды. То обстоятельство, что Пушкин был неравнодушен к Александре, выражается в целом ряде источников. Она была прообразом главной героини его незаконченного "Романа на Кавказских водах". Пушкин так описал ее: "Девушка лет 18-ти, стройная, высокая, с бледным прекрасным лицом и черными огненными глазами". Образ Александры нашел себе место и в 7-й главе "Евгения Онегина", по свидетельству князя Вяземского:

У ночи много звезд прелестных, Красавиц много на Москве, Но ярче всех подруг небесных Луна в воздушной синеве. Но та, которую не смею Тревожить лирою моею, Как величавая луна Средь жен и дев блестит она. С какою гордостью небесной Земли касается она! Как негой грудь ее полна! Как томен взор ее чудесный!.. Но полно, полно, перестань. Ты заплатил безумству дань.

С семьей Римских-Корсаковых был дружен Борис Карлович Бланк, и трудно себе представить, что он не встретил в этом доме Пушкина, хотя в книге Л. А. Черейского "Пушкин и его окружение" Бланк отсутствует.

  Еще одна маленькая деталь. Сестра Бориса Карловича Бланка Екатерина Карловна была матерью известного декабриста Николая Васильевича Басаргина, который встречался с Пушкиным в Одессе и Тульчине и оставил интересные записки.

Михаил Васильевич Мантуров

Александр Сергеевич Пушкин

Здесь следует обратить внимание на то обстоятельство, что рисунок сделан Пушкиным в 1836 году незадолго до гибели и приложен к стихотворению "Отцы пустынники и жены непорочны...". Это стихотворение является переложением молитвы Ефрема Сирина, которого очень часто цитировал Серафим Саровский. Может возникнуть естественный вопрос. Если Пушкин встречался с Серафимом Саровским (что могло случиться только осенью 1830 года), почему эта встреча не нашла отражения в воспоминаниях современников? Святой Серафим нередко просил своих посетителей сохранять тайну такой встречи. Возможно, он просил о том же Пушкина. Возможно, он сделал какие-то предсказания поэту. Конечно, эти рассуждения достаточно гипотетичны. Однако они не только не мешают, но и подталкивают нас к поискам. Смысл наших поисков и открытий, как мне кажется, понятен и служит делу развития отечественной культуры и духовности.

В.А.Назаров